О Художнике
Люди уходят, но всегда что-то оставляют после себя, предметы, дела, мысли, высказанные вслух, но творческие личности оставляют после нечто особенное, своё творчество. Благодаря этому, собственно, и не прерывается человеческая цивилизация, передавая по эстафете важные уроки жизни, стремления души, давая нам, простым людям, возможность не только наслаждаться творениями искусства, в том числе и учиться, будь то живопись или музыка, но и ощущать пульс самого художника, его время, которое он сумел отобразить через предметность мира, то видение, которое было свойственно этому времени. Таково творчество Бориса Федотова, московского художника — графика, ушедшего из этого мира много лет назад.
Пересматривая его наследие, а это сотни акварельных листов и графических рисунков, незаметно окунаешься в пространство непринуждённой городской среды, где жизнь течёт незаметно, и кажущаяся пустота вокруг, на самом деле не пустота, а полноценное течение жизни, спокойное и размеренное, словно большая река, проходящая через наше сознание, превращая нас как зрителей в таких же соучастников и творцов, как сам художник. Федотовская графика… Она никогда,
или почти никогда не выходит из акварельного формата, то есть, это стандартный размер альбомного листа, иногда даже меньше, без желания конкурировать с маслом или станковой живописью. Объясняется это отчасти тем, что своё художественное образование он получил в полиграфическом институте, и это, естественно, наложило свой особый отпечаток на его художественное видение, и конечно же, мастерство. А оно очевидно. Художник настолько владеет материалом, что зрителю ничего не остается, как просто погружаться в нарисованную действительность, и восхищаться этому мастерству.
В его акварелях есть всё… Прозрачность и плотность глубины, качество отображённого предмета, и конечно же композиционная точность, каким бы не был по жанру рисунок. Городской пейзаж, виды природы в самых разнообразных перспективных ракурсах и мотивах… Они всегда точны, даже безупречны с точки зрения композиции. Откуда такое умение практически набело, без карандашного наброска точно организовывать пространство, и заполнять его цветом? Федотов не просто график, он книжный график, а в этом ремесле, точнее искусстве, как нигде важно умение видеть предметы в связи, превращая статическое изображение в движение, наполняя его смыслом, даже если в рисунке ничего динамичного не происходит. В этом есть секрет, и владеют им далеко не все художники.
Акварель, это вообще особый жанр, ибо требует особого мастерства укрощать капризную и непредсказуемую воду, умения обобщать, и детализировать, но делать это непринуждённо, как бы играя, и в этом то, что подкупает зрителя больше всего, в этом особый талант художника, чем бы мы как зрители не любовались. Кстати сказать, Федотов очень разнопланов, у него нет, что называется, чего-то излюбленного, на чём художник зависает в угоду конъюнктуры на многие годы, выходя в тираж. Он рисует то, что волнует, затрагивает сознание своим особым состоянием и формой понимая, вернее чувствуя, что во всем, что окружает, присутствует некая идея, и она для него в том, чтобы воздействовать на человека, будить его сознание. Художник пишет и речную гладь воды, и суету городских улиц, прохожих в своей неприхотливости и вовлеченности в быт. По сути это наблюдения, каждодневные и очень качественные, и в то же время непринуждённые. Он мастерски наполняет цветом и светом архитектуру, передавая самые неуловимые нюансы поверхности. Столь же живописен и содержателен его загородный пейзаж, с деревянными домами, лесными опушками и полянами, мачтами сосен, отражениями в воде, с тонкой прорисовкой облаков, иногда даже цветом, которого в небе обыденное зрение не найдёт, например изумрудной зелёной, но которая гармонично вплетается в воздушную среду, делая облака совершенно убедительными, настоящими, выпуклыми и воздушными. Пластика деревьев… В ней по особому проявляется мастерство художника, точно передавать в краткосрочных этюдах характеры, где и кряжистость дуба, и нежность ивы, и монументальность корабельной сосны легко угадываются.
Кстати, сам Борис Федотов отдал морю пять лет, уйдя семнадцатилетним юношей по комсомольскому набору на флот, и всё, что с ним было связано он знал до мелочей, и за свою творческую жизнь успел не только нарисовать большое количество кораблей, но и создавал проекты яхт, строил их, и много путешествовал, пройдя не одну русскую кругосветку. Можно сказать, что в искусство, то бишь, окунаясь в обучение на книжного графика, он приходит зрелым человеком. И не удивительно, что дом, в котором он жил за городом на берегу Волги, был построен им самим по собственному проекту. Эта его универсальность и точность открывает нам непросто художника, а знатока, практика, и тонкого наблюдателя, который не только любуется миром вокруг, но слышит, как природа разговаривает с ним, открывая в человеке потаенные пространства души, и у каждого её творения имеется свой неповторимый способ достучаться до человеческого сердца.
Ещё одна удивительная сторона творчества Бориса Федотова – состояние. Это как бы застывшее на бумаге время: года, суток, и даже эпохи. Когда без труда угадывается пасмурность дня с надвигающимся дождём, и прозрачность утра, благодаря рассеянным по траве теням от стволов деревьев, когда буквально ощущаешь как солнце неспешно, но неумолимо выходит из-за горизонта, пробиваясь среди стволов, наполняя пространство светом и теплом. И здесь «ты» как зритель не можешь не удивляться смелости и точности, с какой автор, что называется, в один приём, иногда по сырому, легким, но точным, и в то же время непринуждённым движением кисти, создает ковёр земных трав, стену деревьев, где нет ни одной повторяющейся линии; все буквально дышит и вибрирует. Вибрация, это особое состояние в природе, когда вокруг может быть тишина, но сердце слышит, как дышит листва деревьев, как течёт неслышно вода, и художник это, безусловно, чувствует, и мастерски передаёт. Удивительно и то, что он не стремится охватить много, как это умел делать Шишкин в своих монументальных композициях. У Федотова другая стезя, другое кредо, и чтобы наполнить лист образами, ему совсем необязательно куда-то очень далеко ехать, всё прекрасное и необычное он видит там, где живет. Если это город, то рядом с его домом, в знакомых и дорогих сердцу московских улочках: Арбата, Сретенки, Китай-города, Бульварного кольца… Если за пределами города, то скорее всего рядом с дачей, в Богунино, где величественная Волга, и трепетная и незаметная провинциальная жизнь. Конечно, как художник он много ездил по стране в поисках сюжетов, натуры, которая была необходима при работе с той или иной книгой, а их были десятки. Но в этом проявлялась некая пусть не вынужденность, но действие обстоятельств. По-настоящему же его творчество раскрывается в работе с обычным пейзажем, тем, что окружается нас сиюминутно, и здесь придётся открыть одну тайну…
Всю свою жизнь Борис Федотов писал, что называется в стол. Он ни сделал ни одной персональной выставки, и все его великолепные этюды, видело очень ограниченное число людей, в основном близкие, иногда коллеги по работе. Но это нисколько не смущало художника, и не ограничивало его таланта, скорее наоборот, позволяло писать всё, что желала душа.
Портрет. В графике это столь необычно, как и стандартно, даже програмно. Но и здесь Федотов показывает себя незаурядным мастером. В сравнении с пейзажем, у него не так много портретов, хотя их немало, где особое место занимают именно женские, и среди них портреты, точнее образы его жены, которую он очень любил, и находил для себя в этих рисунках не только удовольствие, но и возможность погружения в другой мир, ведь настоящий художник — это исследователь, в том числе и человеческой души.
Как мастер иллюстрации Федотов даёт зрителю не только возможность видеть внешность героя, но и раскрывает его характер. И без этого умения, способности через детали, костюм, характерность той или иной позы книга может не состоятся. При этом инструментарий художника по-прежнему остаётся очень сдержанным, ограниченным возможностями графического материала, в том числе и книжной печати. Но само это обстоятельство оказывается мошной мобилизующей силой, вскрывающей в художнике те возможности, которые в обычном живописце, быть может, никогда и не раскроются. Например, способность мыслить абстрактно, совмещая в листе не только элементы классического пейзажа, или выстроенной пропорционально человеческой фигуры, но и акварельные эффекты, иногда случайные, которые возникают от взаимодействия разных материалов, и здесь надо понимать, что у каждого художника есть свои особые приемы и даже секреты. Впрочем, никаких секретов нет, но есть талант, помноженный на трудолюбие и любовь к своему делу. В этом Федотов весь.
Сегодняшний мир, как и искусство в целом, к сожалению, переполнено деструктивной энергией, это видно и по тематике произведений, и по стилистике, в которой они выполняются, и в контексте этого обстоятельства можно уверенно говорить, что творчество Бориса Федотова совершенно позитивно, его композиционный почерк, ритм, как классическая музыка, не только угадывается, но и оказывает позитивное влияние на зрителя. На его творчестве можно строить целые учебные программы, и не только по работе с акварелью. Как уже было сказано, Федотов книжный график, и стало быть, мастер композиции, а это пожалуй, самое сложное явление в изобразительном искусстве. И в контексте данного обстоятельства у Федотова есть чему поучится.
Рассматривая его творческое наследие, можно подолгу любоваться не красивости, и вкусности, как нынче любят выражаться знатоки живописи, а осмысленности, и наполненности его работ жизнеутверждающим началом, постигая ту внутреннюю информацию, которая, как у хорошего писателя, читается между строк, хотя и сами строки, а в данном случае живописные образы, несут в себе много позитивного и доброго, давая возможность бесконечно, и практически без усилия над собой, погружаться в сюжет, позволяя зрителю синхронизировать своё сознание с непрерывным потоком жизни. Таким остался в своём творчестве Борис Федотов, московский живописец и график.
Дмитрий Ефремов, член Союза художников РФ, писатель, Лауреат премии Золотое перо РФ
«Многие из нас знакомы с именем Федотова Бориса Алексеевича по книгам издательства «Молодая гвардия».
Именно тут, в главном печатном органе ЦК ВЛКСМ, начиная с 1967 и работал этот неординарный человек.
Благодаря его иллюстрациям «оживали» герои практически всех выпускаемых «Молодой гвардией» книг, а читатель становился участником удивительных, а порой фантастических событий.
Вместе с героями Валентина Пикуля читатели совершали трансатлантические морские путешествия, смеялись и плакали вместе с защитниками Сахалина, изучали традиции Японии и Франции, вступали в международные дипломатические переговоры и выступали секундантами европейских дуэлей; а на страницах детективов Конан Дойля прогуливались по Бейкер-стрит, знакомились с главными действующими лицами преступного Лондона и применяли дедуктивный метод Шерлока Холмса; восхищались отвагой капитана советской торпеды Шубина и погружались с ним на дно секретного форватера Леонида Платова; в книге Аиды Гюмреци вместе с Леей Папян и ее боевыми товарищами возвращались в предреволюционные события на Кавказе и в тыл контрреволюции; на страницах романа Анатолия Ананьева вместе с защитниками Родины в июле 1943 года отражали неприятельские танковые атаки у деревни Соломки, что близ Курска; вместе с Юрием Гальпериным и авиаторами-первопроходцами взмывали в небо Франции и героически сражались во время первой мировой войны и перемещались по бескрайним просторам миров будущего Бредбери, Гаррисона, Уормсера и Шекли.
Сложно вообразить, сколько вообще жизней успел прожить Борис Алексеевич, находясь на посту художественного редактора «Молодой гвардии».
Но мало, кто знает, что его большая творческая жизнь проходила в послерабочее время. Впервые Борис Алексеевич взял в руки кисти в возрасте 3 лет, и всю жизнь, где бы он не был, неизменно носил с собой карандаши. Ещё сложней предположить, где и как во времена острого дефицита он добывал художественные инструменты, так необходимые для творчества. Невозможно посчитать, сколько средств он вложил в создание своих картин. Но когда рукой художника двигает желание выразить чувство, средства всегда найдутся.
Его наследие – более 500 полотен. Ностальгия, искренность, чистота, переживания, опустошённость, разочарования, тоска и восхищение — в них отражена гамма человеческих эмоций во всей своей палитре, поиск и творческий эксперимент. Эти картины полны загадочности, очарования, романтизма, камерности, андеграунда и сакрального, интеллектуально-чувственного мэссэджа, переведённого на язык отвечающей времени художественной выразительности.
Тут хочется остановиться, забыть о предстоящих встречах, суете и заботах и любоваться безмятежностью запорошенного московского дворика, пронзительным взглядом незнакомки, видами седой неаполитанской гавани, утренним ватным туманом, только что покрывшимся хрупким льдом прудом, покидающей порт каравеллой, знойными крымскими пейзажами, заплакавшими багровыми тучами, неспешными парижанами, раскатившимся по глуши эхом, умытыми дождём и посвежевшими улицами, утопающими в весенней зелени часовенками и храмами, убегающим вдаль речным трамвайчиком и подмигивающим темнокожим клоуном.
Хочется прожить каждую секунду и каждый сюжет. И пусть весь мир подождёт.
Все картины – это рассказ о сложной, со своими крутыми виражами и неожиданными поворотами, но интересной и насыщенной жизни.
Работы Бориса Алексеевича – порция вдохновения и воистину эстетическая инициация.»
Елена Казакова, блогер, журналист, писатель
